Биссектриса – это такая крыса… - Наталья Цитронова

Потом их разлучили. Дите, обмыв прямо под краном и завернув в больничную пеленку, утащили в детское отделение. Истерзанную мамашу на каталке отвезли в послеродовую палату. И тут она моментально вырубилась. Забылась в мягкой обволакивающей дреме всего на часик, но сон оказался таким глубоким и безмятежным, что и этого хватило, очнувшись, почувствовать себя на седьмом небе.

Она смеялась. Она так изумительно смеялась! Ну, скажите, отчего бы это?.. Да просто накатила на Веру во сне волна какой-то неземной легкости и благодати. Вспыхнуло озарение, осветив не только промозглый день бабьей осени, но и всю ее жизнь. Жизнь сегодняшнюю и завтрашнюю. Ну а вчерашней, без ангелочка-то, уже как бы и не существовало.

Заглянула нянечка: все ли в порядке? Вера ответила, что ужасно есть хочется! Из коридора тянуло божественным ароматом пшенной каши с мясной подливкой. Но ей в ужине отказали. Сама, мол, виновата: поздно разродилась. Даже хлеба не дали – не положено и точка! У Веры не было ни сил, ни желания возмущаться и требовать ну хотя бы кусочек… Ближе к полночи привезли еще одну роженицу. У той, предусмотрительной, оказался пакет с продуктами. Она протянула Вере пачку печенья «Юбилейное» и большое зеленое яблоко.

Утром в палате было уже пять обессиленных, но довольных судьбой мамаш. После обеда принесли малышей в тугих белых коконах, щечки словно у хомячков. Вере протянули самый миниатюрный сверток. Ребеночек спал: черные реснички на пол-лица, кожа такая нежная, аж светится. Впрочем, у всех родились милые здоровые детки, но ангелочек, без сомнения, был только у ней – у Веры!

Девочку она назвала редким, старомодным именем Ангелина. Можно еще Гелей называть или Линой. Но правильнее всего – просто Ангел…

Встречала их при выписке сестра Майя. Специально за двести километров приехала, бросив хозяйство на своих мужиков. У Маечки был муж и два сына-подростка. У Веры – только Ангелочек. Сестра привезла пышные батоны белого хлеба, трехлитровую банку сливок, семена, чтоб укропную водичку запаривать и малышку поить (от колик помогает) и еще много чего полезного. Помогла – спасибо ей! – но извела советами. Мол, кормить дите строго по часам надо. Ночью не вставать, если завозится. Не вставать, даже если заплачет. И вообще главное в воспитании – режим…

У неопытной Веры так не получалось. Она оказалась суматошной мамашей, подскакивала в постели, казалось бы, даже от шороха ресниц. Иногда ей мерещилось, что при родах забыли перерезать пуповину и они с Ангелочком до сих пор одно целое, что у них даже бьется одно сердце на двоих. А тут еще возникла проблема с кормлением. Девочка вялая, грудь деликатно брала. Чмок-чмок с ленцой и заснула… Да и Вера поначалу не шибко молочной была. Чтоб малышка не голодала, она ее сутками с рук не спускала, держала к груди поближе. Дите проснется, ресничками похлопает, разинет ротик словно птичка, а тут – нате, пожалуйста! – все условия.

Месяцам к шести мордочка у дочки округлилась, порозовела, а сама Вера хоть высыпаться начала. В ясельки кроху жаль отдавать, решила оставлять с няней. Из нескольких кандидатур такую выбрала: женщина-инвалидка с одной рукой. Предусмотрительно дома у нее побывала, отметила: чистенько живет, но бедновато. Такая расстарается даже за мизерную плату. И не ошиблась…

Работала (закон для кормящих матерей позволял это) полдня. Домой неслась ног не чуя, чуя только сильные приливы молока. Зачастую оно обильно пропитывало не только сатиновый лифчик, но и нейлоновую блузку, и трикотажный свитерок-самовязку. Одежда становилась как накрахмаленная, колом топорщилась… Дома Ангелочек, не дав переодеться, буквально перелетала от няни в материнские объятия и хватала, жадно впиваясь, горячую напрягшуюся грудь.

Потом все-таки в ясли пришлось оформлять. Экономнее, но, боже, какой стресс! Малышка не желала отлипать от матери, орала так горько и отчаянно, цеплялась так судорожно и больно, хоть тоже вой. Вера всегда старалась забрать ее пораньше. Придет, присядет в раздевалке на скамеечку. Ангелочек словно чувствует – молнией вылетает из игровой комнаты, лезет к матери на коленки и хозяйским жестом рвет пуговички на блузке.

– Ай-ай-ай! Такая большая девочка, – стыдила ее тетя Света, мама толстенького неуклюжего Паши.

Ангел лишь крепче обхватывала грудь («мое!!!»), зарывалась в нее, но одним глазком, сердито, с торжествующим любопытством следила за окружающими. Два года ведь уже было…

Ну а потом легче стало. Девочка славненькой росла, некапризной, улыбчивой. «Мамин хвостик», – говорили про нее взрослые. Иногда солнышком называли, но чаще всего по имени – Ангелочком. К самостоятельности быстро приучилась, в садик «Ласковый Миша» (его во дворе их дома к Олимпиаде построили) уже одна ходила. С семи лет и за хлебом в магазин носилась, и супчик себе разогреть могла.

Вера со временем успокоилась, даже строгой стала. Дочку воспитывала без поцелуйчиков, «ми-ми-ми» и прочих «соплей в шоколаде». Но была в их отношениях особенность, даже странность одна, которая не давала Вере покоя, пугала и мучала. Стоило им ненадолго расстаться, тут же какая-нибудь дребедень приключалась… Сначала Вера сомневалась: мало ли что в жизни бывает, может случайность? Но вскоре забеспокоилась: неприятности, одна за другой, следовали с настораживающей закономерностью. Ну, например, едет девочка со своей садиковской группой на дачу. Кстати, в их северном городке считалось престижным отправить ребенка месячишка на два на юг для оздоровления. Возвращается Ангелочек – голова в грязных бинтах.

– Ох, ах! – Произносят воспитатели, подавая мамаше из вагона забинтованное дитя. – У девочки лимфы на шейке воспалились, операцию ей сделали. Мы и сообщить Вам об этом не успели, да и зачем расстраивать.

У Веры тогда дар речи пропал и в тот же день сосуды в глазах полопались…

Когда Ангела рядом не было, она какая-то бледная, рассеянная ходила. Незащищенная. То деньги потеряет, то документы, однажды чуть под машину не попала. Если вместе – все у них ладушки, можно даже сказать – в ажуре.

Девочка росла, умнела, хорошела. Ангелочек с наивными глазами небесного цвета (хлоп-хлоп ресничками) превратилась наконец в статную девушку, скромную, добрую, услужливую. Слегка старомодную. Про таких еще говорят: «Девушка из других времен» или «Тургеневская девушка». Но случалось и такое!.. Да, есть что вспомнить, чтобы вздрогнуть…

Самая первая оценка, которую она получила, была… То есть был… кол по поведению. Вера-то свою дочку в первый класс с пяти лет отдала. Класс экспериментальный, при детском саду. Всю старшую группу хором туда записали. Увидев в дневнике первоклашки «такой кошмар», начала осторожно выспрашивать: ЗА ЧТО? Оказалось, куколок на уроке рисовала.

– Ну что Вы так переживаете! – Удивилась учительница, когда разгневанная родительница явилась с ней с претензиями. – Ничего страшного не произошло. Девочка исправится и получит хорошую оценку.

Но Вера так не считала. Она ведь не совсем безграмотная лохушка. В конце дневника записаны правила поведения школьника. Так вот, кол ставится в самом исключительном случае. Когда, например, ребенку колония для несовершеннолетних грозит. За рисование куколок в колонию не отправляют. Логично… Вера пошла жаловаться в гороно. Вообще-то она персона не конфликтная, избегает острых углов, а тут надо же как осмелела!

…Да, еще был стресс. Дочка тогда в пятый перешла. Заболела, обыкновенная простуда, но пришлось обращаться к врачу, сдавать анализы. Анализы оказались плохими. Начали обследование, выявилась куча симптомов непонятно чего, но чего-то тревожного. Вера запаниковала. Детский ортопед посоветовала везти ребенка на радоновый курорт. Путевка стоила баснословно, но что такое – женщина в панике? Тут же насобирала нужную сумму (сестра одолжила, позанимала у коллег) и вот она, чудотворная южная здравница! Да только, оказалось, зря приехали: в радоновых процедурах им отказали, сославшись, якобы, на какое-то противопоказание… Они даже в море не искупались. Кто ж в марте купается? И поселили их тогда не в основном престижном корпусе с лепными потолками и портретами вождей в золоченных рамах, а в летнем домике, где они простыли и вернулись из здравницы домой кашляющими и в соплях.

Год был високосный, полный разочарований. Девочке уже инвалидность пророчили. Но вновь сдали анализы и… все оказалось в норме. УЗИ тоже ничего тревожного не высветило. Видимо, на фоне подросткового возраста произошел какой-то гормональный всплеск. Да, и такое случается…

А еще Верину дочку не хотели принимать в девятый класс. Класс набирали профильный – математический. «У девочки склонность к гуманитарным наукам, – пыталась объяснить Вере математичка. – Ей трудно будет». Но Ангел не хотела переходить в другую школу: далеко, неинтересно, да и подружек там нет. Короче, решили не связываться со «скандальной мамашей», оставили девочку в покое. Кстати, все экзамены по точным наукам на аттестат зрелости она на хорошо и отлично сдала. Но в университет все-таки на «языки» поступала.